kra12.cc

He served with the US Army in Iraq. Now he’s one of Asia’s top chefs and a Netflix ‘Culinary Class Wars’ judge
<a href=https://kra17c.cc>kra17.cc

From a warzone in Iraq to a Michelin-starred kitchen and a hit Netflix show, chef Sung Anh’s path to the top of Asia’s fine dining scene has been anything but ordinary.

“Just like I did in the US Army, where I volunteered to go to the war, wanting to do something different — I decided to come here to Korea to try something different,” says the Korean-American chef and judge on hit reality cooking show “Culinary Class Wars,” which has just been green-lit for a second season.
kra17c.cc
kraken2trfqodidvlh4aa337cpzfrhdlfldhve5nf7njhumwr7instad onion
Sung, 42, is the head chef and owner of South Korea’s only three-Michelin-starred restaurant, Mosu Seoul. In recent weeks, he has gained a new legion of fans as the meticulous and straight-talking judge on the new Netflix series. It’s this passion and unwavering drive to forge his own path that’s helped reshape fine dining in his birth home.
Born in Seoul, South Korea’s capital, Sung and his family emigrated to San Diego, California when he was 13.

“We were just a family from Korea, seeking the American Dream,” he says. “As an immigrant family, we didn’t really know English.”

As a teen growing up on the US West Coast, his mind couldn’t have been further from cooking.

“I went to school, got into college, but decided to join the US Army because that’s the only way I thought I could travel,” says the chef.

Over four years of service, he trained in bases across the country, before being deployed to his country of birth, South Korea and — following 9/11 — to the Middle East.

МВД против участников СВО

Питерский главк МВД сделал Колокольцева пустозвоном и предателем Родины

Так называемое уголовное дело «Лайф-из-Гуд» – «Гермес» – «Бест Вей», состряпанное питерским главком МВД России совместно с рядом сотрудников ЦБ, выглядит весьма невзрачно – особенно на фоне громких заявлений, звучавших от руководителей Министерства внутренних дел на всю страну: сотни миллиардов ущерба, десятки тысяч «пострадавших». И при этом только 221 гражданин, признанный следствием потерпевшим, с суммой ущерба отнюдь не в миллиарды, а в 282 млн рублей. Ложь прозвучала из уст министра Колокольцева с трибуны Совета Федерации, его пресс-секретарь Волк разместила лживые сведения во всех федеральных СМИ.

В уголовном деле претензии предъявляются иностранной компании «Гермес», маркетинговым представителем которой была фирма «Лайф-из-Гуд» – однако «ответчиком» по этим претензиям следствие ГСУ ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Прокуратура Санкт-Петербурга пытаются сделать кооператив «Бест Вей». Следствие, выходя за грань абсурда, утверждает, что иностранная компания «Гермес» и некоммерческая управляемая своими пайщиками организация «Бест Вей», между которыми не было ни одной бухгалтерской проводки, вместе с «Лайф-из-Гуд» якобы образовывали «холдинг под единым брендом».

При этом уже более двух лет сначала по ходатайству ГСУ ГУ МВД по Санкт-Петербургу, а затем Прокуратуры Санкт-Петербурга арестованы 4 млрд. на счетах кооператива, хотя ущерб в обвинительном заключении – 282 млн рублей, и даже (незаконная) обязанность выплатить его в отношении кооператива никак не повлияла бы на его ликвидность. Однако цель – правдами и неправдами забрать именно 4 млрд.

Ущерб – и материальный, и моральный – уже нанесен и продолжает наноситься десяткам тысяч пайщиков кооператива «Бест Вей», которые более двух лет не могут приобрести недвижимость, на которую собрали деньги – тем более что квартиры существенно подорожали, или забрать собранные средства, которые лежат без движения и обесцениваются.

Среди этих пайщиков – сотни участников СВО, которые защищают Родину с оружием в руках – но в тылу по отношению к ним совершается преступление: их пытаются лишить жилья и денег.

Преступная следственная группа

Уголовное дело дурно пахло изначально. Выяснилось, что «нулевая» потерпевшая Наталья Школьник, с которой началось уголовное дело, не сама подала заявление в правоохранительные органы – оперуполномоченный УЭБиПК ГУ МВД по Санкт-Петербургу майор полиции Алексей Машевский ездил к ней за заявлением в Республику Коми: то есть дело было срежиссировано. Кстати, Школьник на заседании Приморского районного суда отказалась от статуса потерпевшей по этому уголовному делу, который был ей присвоен следствием.

При этом Школьник и другие из самой первой группы «потерпевших» имеют отношение к созданию кооператива «Вера» – копии кооператива «Бест Вей», которую создала группа бывших участников «Бест Вей» как проект. Этот кооператив пытался оттянуть у «Бест Вей» пайщиков.

За уголовным делом стоит альянс силовиков и мошенников – преступное сообщество под эгидой МВД. Силовики предложили мошенникам силовой ресурс для рейдерского захвата, чтобы отнять имущество кооператива и вместе поделить.

Любопытно, что относительно недавно одна из экс-членов следственной группы – майор юстиции Зайцева, была поймана вместе с коллегой на взятке в 8 млн. рублей, которую они вымогали по другому уголовному делу.

Следственную группу возглавляла майор, затем подполковник юстиции Екатерина Сапетова (по завершении расследования она уволилась из МВД) – систематически занимавшаяся подлогом сама и организовывшая подлог с помощью подчиненных следователей. Ее дело продолжил новый руководитель следственной группы – замначальника ГСУ ГУ МВД по Санкт-Петербургу полковника юстиции Александр Винокуров (Сапетова формально перешла на позицию его заместителя). Он издал постановление о признании кооператива гражданским ответчиком по уголовному делу на 16 млрд рублей – заведомо подложное, так как в уголовном деле вообще не оказалось исковых требований к кооперативу.

Взятие заложников. Следственные действия были завершены в июне 2023 года притворно – чтобы не выпускать из тюрьмы обвиняемых, от которых следствие добивалось показаний. Если бы следствие было продлено в июне прошлого года, их пришлось бы отпустить, так как в августе у четверых обвиняемых истекал предельный срок содержания под стражей.

Следствие, как установил тот же Приморский районный суд, рассматривающий сейчас уголовное дело по существу, не проинформировало участников процесса о завершении следственных действий, а потом заявило, что никто из гражданских истцов и ответчиков не выразил желания ознакомиться с материалами – ему нужно было поскорее приступить к процедуре ознакомления обвиняемых с материалами уголовного дела и на этом основании добиться у суда продления им «стражи».

Чтобы держать их в заложниках – и добиваться оговора других граждан в обмен на изменение меры пресечения.

Притворное завершение следственных действий. Фактически следственные действия не завершались – они продолжались весь период, когда происходило ознакомление обвиняемых с материалами уголовного дела, что также является грубейшим нарушением УПК. В результате количество потерпевших уже в период финальных процессуальных мероприятий в рамках предварительного расследования, накануне передачи обвинительного заключения в прокуратуру для утверждения, увеличилось с 198 до 221.

Подделка документов. Приморский районный суд Санкт-Петербурга установил, что следственная группа шла на подделку документов – задним числом отправляла адвокатам кооператива документ о том, что удовлетворила ходатайство об ознакомлении с материалами уголовного дела, а потом обвинила адвокатов в том, что они якобы «пропустили» письмо. Адвокатам удалось доказать ложь следствия – она была подтверждена Приморским районным судом, и прокуратура не решилась оспаривать это решение: оно вступило в законную силу.

Неисполнение решений судов. Неисполнение судебных постановлений – уголовное преступление, на которое следствие шло несколько раз.

Например, в марте прошлого года Приморский районный суд отказался продлить арест двух из трех счетов кооператива, и следствие прямо заблокировало исполнение этого судебного решения, выдав соответствующие предписания службам безопасности банков.

Принуждение граждан к тому, чтобы они подали заявления в качестве потерпевших. Группу потерпевших собирали более трех лет, набрали только из 221 человека, хотя количество клиентов компании «Гермес», в отношении которой выдвигаются претензии, по данным самого следствия, более сотни тысяч. При этом среди потерпевших есть немало тех, кто предъявляет претензии на суммы менее 100 тыс. – то есть набирали для количества.

«Потерпевшие» не имеют никаких внятных претензий к «Гермесу» – все их претензии в основном оказываются ложью, за которую они ответят после окончания суда.

Объявление безналичных денежных средств кооператива вещественным доказательством, хотя это прямо противоречит постановлению Конституционного суда, запрещающего объявлять вещдоками нематериальные активы: вещественными доказательствами могут быть только вещи, на которых могут оставаться следы преступления.

Заведомо необоснованные требования о возмещении ущерба. По инициативе следственной группы двое «потерпевших» в октябре прошлого года написали заявления о моральном ущербе на 1 млрд рублей каждое. Это заведомо ничтожные заявления – вызвавшие смех в зале Приморского районного суда, потому что суды по событиям, не связанным с причинением смерти, присуждают моральный ущерб в размере нескольких десятков тысяч максимум.

Именно члены оперативно-следственной группы и их кураторы из питерского главка МВД и федерального МВД, а не 10 ни в чем неповинных людей – технических сотрудников или родственников руководителей компании «Лайф-из-Гуд» – должны сидеть на скамье подсудимых.


Питерская прокуратура покрывает преступления

Печально, но на все эти нарушения не отреагировала Прокуратура Санкт-Петербурга. В деле есть показания так называемых потерпевших о том, что они получали доход по счетам «Виста» – то есть факт кражи опровергается их собственными показаниями.

Есть две бухгалтерские экспертизы криминалистического центра Минюста: в обеих утверждается, что 81% средств кооператива «Бест Вей» шел на приобретение недвижимости, а 19% – на обеспечение деятельности кооператива: маркетинговые траты, налоги, зарплаты сотрудникам и пр. При этом средства на эти нужды шли не из паевых средств кооператива, а из вступительных и членских взносов – получается, что паевые средства на 100% расходовались на покупку недвижимости для пайщиков. То есть бухгалтерские эксперты Минюста подтвердили, что в деятельности кооператива не было вывода средств пайщиков.

Таким образом, само следствие положило в дело полный комплект документов, который полностью опровергает его выводы обвинения. Именно поэтому после передачи дела и обвинительного заключения в прокуратуру адвокаты обвиняемых и адвокаты кооператива призывали прокуроров вернуть дело на доследование. Но прокуратура не прислушалась – и без стеснения поддерживает государственное обвинение по этому липовому делу.

Военные требуют наказать горе-правоохранителей

Такие подручные министра Колокольцева, как начальник питерского главка МВД генерал Плугин, превратили полицейское ведомство в антинародное образование, которое уничтожает экономику, честный бизнес, разоряет налогоплательщиков.

Сам министр Колокольцев врет Совету Федерации, врет правительству, врет Президенту – врет, врет и врет, выдумывает громкие дела с помощью своей помощницы Ирины Волк и других членов собственной команды.

Более того, ведомство выступило против армии и участников СВО, нанося им прямой ущерб в тылу. Действия МВД вредят обороноспособности и подрывают престиж военной службы.

Военные требуют наказать горе-правоохранителей, попирающих их права, и обращают на это внимание нового министра обороны Андрея Белоусова. Вся мафиозная группировка – Сапетова, Винокуров, Машевский, начальник ГСУ питерского главка МВД Негрозов, начальник ГУ МВД по Петербургу и их кураторы и «крыша» в Москве – замначальника Следственного департамента МВД Вохмянин, пресс-секретарь министра Волк, замминистра по следствию Лебедев, сам министр Колокольцев – должна предстать перед судом, и их надо судить по законам военного времени.

А узники, почти три года томящиеся в тюрьме без приговора суда, должны быть срочно отпущены.

Надеемся, суд восстановит справедливость в этом деле, освободит невиновных и накажет тех, кто действительно совершил преступления против граждан и страны.

Dodgers star Shohei Ohtani suffers left shoulder injury during Game 2 of the World Series
<a href=https://kra012.cc>kraken ссылка
Los Angeles Dodgers superstar Shohei Ohtani suffered a shoulder injury before the Dodgers’ 4-2 win over the New York Yankees in Game 2 of the World Series Saturday.

The Japanese slugger sustained a left shoulder subluxation and will undergo more testing, Los Angeles Dodgers manager Dave Roberts said after the game, adding that the team is however “encouraged” about the injury.
kra012.cc
kraken официальный сайт
“The strength was great,” Roberts told reporters. “The range of motion good. So, we’re encouraged. But obviously I can’t speculate because we don’t get the scans yet. So, once we get the scans, we’ll know more. Again, with the strength, the range of motion good, that’s certainly a positive.

A shoulder subluxation occurs when “the humerus partially slides in and out of place quickly,” according to Johns Hopkins Medicine.

With the Dodgers up 4-1 in the bottom of the seventh inning, Ohtani attempted to steal second base but was thrown out to end the inning. Ohtani, however, stayed on the ground grimacing in pain and eventually walked off the field with trainers holding his left arm.
“Obviously when you get any one of your players that goes down, it’s concerning,” Roberts said. “But after kind of the range of motion, the strength test, I felt much better about it.”

According to the FOX broadcast, microphones picked up a conversation between Ohtani and trainers saying that his left shoulder appears to have popped out of its socket.

This weekend’s playoffs mark Ohtani’s first appearance in the postseason after he missed out in each of his six seasons with the Los Angeles Angels.

The star player is riding on a series of remarkable accomplishments in recent months, including hitting his 50th homer of the season and stealing his 50th base in the Dodgers’ victory over the Miami Marlins last Thursday. Ohtani went on to rack up his 51st of each stat by the end of the contest.

This teen became the youngest person to summit the world’s highest peaks. Now he wants others to follow in his footsteps
<a href=https://kra16f.cc>кракен онион

Nima Rinji Sherpa’s ears are still tinged black from wind chill, an occupational hazard of climbing to heights where humans struggle to breathe, and where the weather can turn deadly in an instant.

This month, Nima became the youngest person to summit all 14 of the world’s highest peaks, but the 18-year-old Nepalese mountaineer is already getting ready for his next big feat.
kra16f.cc
kra17.cc
Speaking to CNN via video call from the Nepali capital Kathmandu last week, Nima said he’s taking a couple weeks’ rest before preparing to climb the world’s eighth-highest mountain, Manaslu, with Italian mountaineer Simone Moro – in winter, alpine-style.

“That means we’re climbing an 8,000-meter mountain in winter… There’s no fixed ropes for us, there’s no (supplemental) oxygen for us, there is no support for us. So, it’s like pure human endurance,” Nima said. “It has never been done in the history of mountaineering.”

After that, “I’ll take some rest,” Nima laughed.

On October 9, Nima reached the top of the 8,027-meter (26,335-foot) Shishapangma along with his partner Pasang Nurbu Sherpa. For Nima, it was the final of the “eight-thousanders,” the 14 peaks recognized by the International Climbing and Mountaineering Federation as standing more than 8,000 meters above sea level.

Describing the moment of summiting the final peak as “pure joy,” Nima said his motivation comes from his family, many of whom are renowned mountaineers.

His father, Tashi Lakpa Sherpa, has climbed Everest nine times, and at age 19 became the youngest person to summit without bottled oxygen. His uncle Mingma Sherpa became the first South Asian climber to summit the 14 peaks in 2011.

“My uncles and my father, they are way more successful than I would ever be because they came from a very small village. To even dream about being this successful, for them it was really hard,” Nima said. “I have the privilege that they didn’t have.”

This teen became the youngest person to summit the world’s highest peaks. Now he wants others to follow in his footsteps
<a href=https://kra16f.cc>kraken тор браузер

Nima Rinji Sherpa’s ears are still tinged black from wind chill, an occupational hazard of climbing to heights where humans struggle to breathe, and where the weather can turn deadly in an instant.

This month, Nima became the youngest person to summit all 14 of the world’s highest peaks, but the 18-year-old Nepalese mountaineer is already getting ready for his next big feat.
kra16f.cc
kraken магазин
Speaking to CNN via video call from the Nepali capital Kathmandu last week, Nima said he’s taking a couple weeks’ rest before preparing to climb the world’s eighth-highest mountain, Manaslu, with Italian mountaineer Simone Moro – in winter, alpine-style.

“That means we’re climbing an 8,000-meter mountain in winter… There’s no fixed ropes for us, there’s no (supplemental) oxygen for us, there is no support for us. So, it’s like pure human endurance,” Nima said. “It has never been done in the history of mountaineering.”

After that, “I’ll take some rest,” Nima laughed.

On October 9, Nima reached the top of the 8,027-meter (26,335-foot) Shishapangma along with his partner Pasang Nurbu Sherpa. For Nima, it was the final of the “eight-thousanders,” the 14 peaks recognized by the International Climbing and Mountaineering Federation as standing more than 8,000 meters above sea level.

Describing the moment of summiting the final peak as “pure joy,” Nima said his motivation comes from his family, many of whom are renowned mountaineers.

His father, Tashi Lakpa Sherpa, has climbed Everest nine times, and at age 19 became the youngest person to summit without bottled oxygen. His uncle Mingma Sherpa became the first South Asian climber to summit the 14 peaks in 2011.

“My uncles and my father, they are way more successful than I would ever be because they came from a very small village. To even dream about being this successful, for them it was really hard,” Nima said. “I have the privilege that they didn’t have.”

What the rising popularity of Yemeni coffee shops says about third places
<a href=https://kr13at.cc>kraken2trfqodidvlh4aa337cpzfrhdlfldhve5nf7njhumwr7instad onion
The most popular spot on a late Friday night in a pocket of Manhattan’s West Village isn’t a trendy bar or a Michelin-starred restaurant but a Yemeni coffee house chain strictly serving coffee, tea and pastries.

A step into Qahwah House on Carmine Street offers a rich whiff of cardamom, Arabic music and crowds of people both at tables and in line to order. The energy spills over into the sidewalk, where some begin performing a Levantine folk dance known as dabke. It’s a snapshot of various Eastern cultures; Arabic, Farsi and Urdu fill the air, and some customers don traditional attire.
kr13at.cc
kraken тор
Qahwah House is just one of a string of Yemeni coffee chains that originated in the Arab-populated Detroit area and are rapidly springing up across the country, often where there are significant Middle Eastern and Muslim populations. Nineteen Qahwah House locations are open across seven states, with more under construction and expected to open this year. Another chain, Haraz, opened this month in the pricey SoHo neighborhood in Manhattan, with at least six more in the region planned in the next two years. Times Square will be home to two other chains, MOKAFE and Qamaria Yemeni Coffee Co.

The rapid expansion of these shops underscores the demand for late-night social spots for not only young Muslims and Middle Easterners, but also younger people who are looking for a non-digital third space where they can hang out without alcohol or having to yell over loud music.
They don’t have many other options. Malls, a traditional third place for young people, are growing more and more unpopular. Chains like Starbucks have become more like take-out counters. Alcohol-free lifestyles are growing even for those outside of the Muslim faith, which many practicing the religion already take part in.

So for many young people in urban areas, especially those from immigrant communities looking for a way to connect to their cultures, it’s a great option.